Институт Реставрации Природы - Страница 2


К оглавлению

2

— Очень похоже, — сказал Олле. — Я примерно так это и представлял себе.

— Здесь все настоящее. — Зоолог вытащил из чулана сверток. — Переоденьтесь: не идти же вам на охоту в лавроновых джинсах. Раскопали для вас в музеях так называемые кирзовые сапоги и эти, как их, портянки. И куртки из натурального хлопка. Согласно программе.

Он оглядел неуклюжие фигуры охотников, ухмыльнулся:

— Ну вот, все в порядке. Нет, не сюда.

Зоолог открыл вторую дверь, и они вышли в зону.

— Минутку. Захватите собак. — Он протяжно свистнул.

Из пристройки с лаем выскочили три пса.

— Запомните клички. Этот красный сеттер — Бобик, легавая — Трезор, а беспородная — Шарик. Не правда ли, какие звучные старинные имена?

Но охотники не слышали Зоолога. Перед ними расстилался зеленый луг. Близкий лес качал верхушками сосен, и странная, наполненная звоном тишина царила вокруг.

Они пошли прямиком по колени во влажной траве. Разноцветные кузнечики разлетались из-под ног, и ласковый ветер доносил смолистые запахи. Лес встретил их влажной прохладой, грибной свежестью и щебетанием какой-то птахи.

Олле двигался медленно, трогая руками белую кору берез. Он долго стоял у муравейника, обошел его, осторожно ступая на пружинящую хвою, наклоняясь, чтобы не задеть сеток блистающих каплями росы паутинок. Увидел расширенные, восторженные глаза Нури. Тот жестом подозвал его, раздвинул ветви.

— Смотри.

Олле замер, увидев букет маленьких глянцево-коричневых, с ярким желтым ободком цветов. Они шевелились. Наклонился ближе. Это были не цветы: шесть голых птенцов лежали в гнезде, подняв кверху раскрытые клювы.

Сбоку послышалось сопение, и над гнездом нависла голова сеттера. Олле схватил собаку за ошейник, оттащил в сторону, удивляясь тяжести животного.

— Что вы там нашли, идите сюда. — Сатон стоял у кустов, покрытых розоватыми цветами. — Шиповник. Каков запах? А этот золотистый называется «шмель». Он поет басом и собирает пыльцу. Видите, на задних лапах бугры вроде бицепсов.

— Ага, шмель, — обрадовался Нури. — Сейчас мы его изучим.

— Не приставай к насекомому, — сказал Олле, прогоняя шмеля.

— Пойдемте к озеру, здесь недалеко. — Сатон достал карту. — О, ты опять что-то обнаружил?

Олле, неловко сутулясь, сидел на корточках.

— Это гриб, Олле. — Сатон оглядел находку. — Превосходно! Коричневая бархатная шляпа, толстое белое пузо. Нури, ты чувствуешь, сколько в нем силы и достоинства? Конечно, грибная масса питательнее, но гриб — это совсем другое. Их раньше собирали в лесах…

— Тоже в качестве награды?

— Это делал каждый, кому не лень. И это называлось идти по грибы…

Деревья расступились. Небольшое лесное озеро у берегов поросло кувшинками. В зеркале его отражались сосны, а с валуна, вросшего в мох, Олле и Нури сквозь прозрачную глубину разглядели илистое дно и тени рыб.

Охотники скинули рюкзаки, натянули палатку. Собаки в одинаковых позах лежали у валуна.

— Двинемся на зайцев? — сказал Нури. — Не будем время терять.

— Сейчас будет дождь. — Сатон кивнул в сторону клубящегося облачка.

И дождь хлынул. Проливной, с грозой, молниями и порывами ветра. Охотники укрылись в палатке, поглядывая на озеро в тумане брызг. Собаки даже не переменили позы. Только Бобик посмотрел на небо и вновь уронил голову на вытянутые лапы.

Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Сатон выбежал из палатки. Он ухватился за ствол деревца, тряс его и смеялся, подставляя лицо под летящие с листьев капли.

— Ах, как здорово!..

Запах озона, ставший привычным запахом городских площадей, но чем-то отличный от него, реял во влажном воздухе. Случайные звуки далеко разносились в лесу и над притихшим озером.

Сатон взял ружье, кликнул собаку и скрылся в кустах… Нури уселся на мокром камне, листал инструкцию, а Олле сосредоточенно разглядывал коричневого упругого червяка.

— Ну и что с ним делать?

— Здесь написано: «Надо повернуть головку на десять оборотов. Это обеспечит шевеление червя в течение трех минут». Вообще, примитивное устройство, без какой-либо логической схемы.

— Повернул, а дальше?

— «Насадить червя за колечко, расположенное посередине, на крючок, так, чтобы жало крючка было свободно», — прочитал Нури.

— Сделано.

— Передвинь поплавок, чтобы между ним и крючком было расстояние примерно в метр, и бросай все это в воду. Теперь сиди и жди. И гляди на поплавок. Думай о всякой всячине, о смысле жизни или о том, почему полосатая гракула имеет одну ноздрю. Лучше, как рекомендуется в инструкции, ни о чем не думай. И представь, червяк в воде шевелится, рыба, не зная, что он заводной, глотает его вместе с крючком… О! Тяни. Быстрее!

Олле взмахнул удилищем. Рыбка описала в воздухе серебряную дугу и забилась в траве. Они ошеломленно смотрели на нее. Потом Олле торопливо высвободил крючок, завел червя и закинул удочку. Налили воды в котелок, туда пустили рыбку. Долго сидели молча.

— Я себя как-то странно чувствую, Олле. Эта тишина, сосны… И воздух удивительный… Сколько это стоило: звукоизоляция, дождь? А изменение маршрутов транспорта?

— Примерно четыре-пять тысяч человеко-часов.

— Ради нас троих!

— Дед выбрал сутки в настоящем лесу и натуральные ощущения древних охотников. А забытые ощущения и одиночество дорого стоят. И, мне кажется, он что-то задумал. Зачем бы иначе он так долго готовился?

— Сатон — могучий старик.

2