Институт Реставрации Природы - Страница 62

— Ты слышал?

Олле, вздохнув, выключил машинку.

— Что я должен слышать? Или забраковали твоего кибера?

Как раз сегодня Нури должен был сдавать приемочной комиссии действующую модель элегантного и молчаливого робота-парикмахера.

— Кибер-то принят, о чем говорить… Послушай, дед опять затевает что-то грандиозное. — Нури, торопясь, включил информатор.

— «Повторяем последние известия. Совет Земли, рассмотрев предложение доктора Сатона, считает необходимым расширить деятельность Института Реставрации Природы. Намечено создание новых филиалов ИРП, в ведение которых передаются обширные территории и водные пространства по следующему списку… При отделениях ИРП будут организованы детские учреждения, ответственные за экологическое воспитание молодых граждан планеты Земля».

Язычники

Городок Института Реставрации Природы имел свою гавань в бухте, узкой горловиной соединенной с океаном. В бухту заходили иногда парусные сухогрузы, и тогда два портальных крана на причале начинали неторопливую работу, заглядывая в трюмы. Была еще малая пристань, к ней лепились прогулочные яхты сотрудников института, и была пристань малышковая с надувными катамаранами для плавания внутри бухты. На дощатом настиле этой пристани, глядя сквозь щели в прозрачную воду, лежал вундеркинд и акселерат Алешка. Неподалеку под присмотром Нури возились в песке голыши-малыши, их визг и смех подчеркивали тишину утра. Решетчатая тень на песчаном дне шевелилась, рождая солнечных зайцев. Алешка опустил руку в воду. К растопыренным пальцам приплыли мелкие рыбешки, тыкались носами. А потом черная лента подползла по дну к самым пальцам, волоча на себе мертвых рыбок и рыбью чешую. Алешка вытащил руку — ладонь была в черной слизи, — поднес к лицу. Пахло нефтью.

— Нури, — позвал он. — Нури, смотри, что это?

Посетитель держался скромно, но скрытая наглость читалась в его глазах. Обычный, сильно помятый костюм, дешевая маска-фильтр сдвинута на ухо, незапоминающееся лицо, покрытое сизым румянцем с множеством морщин и мешочками под глазами. Посетитель опустил взор, сложил руки на груди и, просветлев, возгласил:

— Бытие божие доказано!

Отец Джон отложил эспандер, вздохнул. «Проходимец, — пробежала вялая мысль. — Послать к черту? В смысле — отпустить с миром? К сожалению, время сейчас таково, что самая худая овца в приходе дорога. Впрочем, это вроде чужая овца, так сказать, заблудший агнец. Но откровение божие, как правило, и глаголет устами проходимцев».

Посетитель словно подслушал мысли святого отца.

— Не то чтобы чудо, — сказал он, — так, нечто кибернетическое.

Интересно, если его скинуть с балкона, разобьется или уцелеет? Отец Джон не забыл прошлогоднюю сенсацию, когда некто Хмелевски математически доказал бытие бога. Он вывел формулу, из коей неизбежно вытекала необходимость божественной воли при сотворении сущего. Но математик что-то там напутал со знаками, где-то вместо минуса поставил плюс, и формула оказалась несостоятельной. Зловредный языческий журнал «Феникс» напечатал ехидную передовицу. Было много шума… Отец Джон сел на пол возле кислородного фильтра и начал дышать по системе йогов. Шесть секунд он втягивал в себя воздух, секунду задерживал дыхание и еще пять секунд выдыхал сквозь сжатые зубы.

— Хмелевски прохвост, а здесь никакой подтасовки. Дело чистое, — сказал проходимец.

Отец Джон прекратил гимнастику, убрал со лба подвитой каштановый локон и внимательно посмотрел на посетителя, подумал: «Не так прост!»

— Пять минут вашего внимания, святой отец. Мы поймем друг друга, как деловые и имеющие одинаковые склонности люди.

— Говорите!

— Доказать бытие божие на современном этапе развития науки не представляет труда. Правда, вы со мной не согласились…

Отец Джон хмыкнул, начало ему понравилось. Не банально, с подтекстом. Пройдоха, конечно, но, похоже, пройдоха квалифицированный, а с профессионалом всегда приятно иметь дело. Сейчас, конечно, будет клянчить деньги; интересно, под каким соусом?

— Точно! Я аферист и вымогатель — это вы правильно подумали. Такова моя профессия уже много лет. Но стало тяжелее работать, возраст сказывается.

— А кому легко? Каждый несет свой крест, — вздохнул отец Джон.

— Н-да, так вот, зовут меня, допустим, Тимотти Слэнг. Можно проще — Тим. Но это не важно, чек вы все равно будете выписывать на предъявителя.

Отец Джон поднял бровь: чек! Смешно. Он уже забыл, когда расплачивался чеками. Нет, жить можно, ничего не скажешь, но в этом богом забытом городке три прихода…

— Чек будет, — продолжал Тим. — Объясню, на чем основана моя уверенность.

В доме с мезонином, с террасой, увитой пластмассовой пахучей зеленью, было темно. В окнах торчали многодырчатые сферы фильтров — верный признак зажиточности хозяев.

Тим сидел в щели у низкого заборчика, прислушивался к себе — внутри что-то бурчит и трепыхается. Преодолевая дрожь, он лег на живот и пополз. Пыль через маску забивалась в ноздри, было трудно дышать.

Это ужасно, думал он. Еще недавно сравнительно преуспевающий делец — и ползет на брюхе к чужому, незнакомому дому, чтобы ограбить. Он, так уважающий собственность. Грубо и глупо, а главное, примитивно. Это особенно удручает: примитив. Тим испытывал страх и стыд.

Он привык зарабатывать деньги изящно. Проходил в кабинет легким шагом уверенного в себе человека. Конечно, предварительно звонил. По делу, касающемуся нарушения седьмой или, скажем, десятой заповеди божьей. Да, он знает, он осведомлен. Его принимали сразу. Еще бы, фирма «Слэнг и К°», небольшое, но процветающее предприятие, хорошо известное в определенных кругах.